Запрос на перемены ощущается на всех этажах общества. Но наше начальство рискует заболтать этот процесс
Накануне чемпионата мира глава комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей Тамара Плетнева отсоветовала гражданкам России вступать в интимную связь с иностранными футбольными болельщиками. Добрая женщина поделилась опасениями: «Хорошо, если еще одной расы, а если другой расы, то вовсе. Мы своих детей должны рожать. Я не националист, но тем не менее». Плетнева была среди тех депутатов, которые защитили доброе имя своего коллеги Слуцкого, обвиненного клеветниками в сексуальных домогательствах. Ясное дело, наш депутат — сущий ангел по сравнению с заморскими фанатами.
Позиция пещерная, обсуждать нечего. Хорошо, если ФИФА, где борьба с расизмом объявлена главной политической задачей, не заметит эскапад депутата. Для наших граждан, которые регулярно страдают от дремучего мировосприятия родимой политической элиты, в этих откровениях важнее, так мне кажется, другое. Ханжеская мораль, проповедуемая в ГД, — яркое проявление тоталитарного мышления, которое мертвой гирей сдерживает движение России вперед.
Тоталитаризм начинается не на партийном съезде и, скажем, не на «прямой линии», где люди бухаются в ноги вождю. Тоталитаризм начинается на скамейке у подъезда, где добрые бабушки советуют молодым людям быть такими, как все. Наш главный по семье политик, по существу, ничем не отличается от бабули, которая перемывает кости соседям.
Неотличимость — высшая добродетель тоталитаризма. Когда это чувство овладевает массами, появляются вожди, а униженная челобитная становится единственным алгоритмом общения народа и власти. И власть это устраивает, потому что гарантирует контроль над будущим.
Мне на глаза попались результаты недавних социологических исследований, которые говорят о том, что в обществе идут глубинные процессы, свидетельствующие о хрупкости этой мнимой стабильности. Опросы фокус-групп в благополучных крупных мегаполисах и в депрессивных малых городах говорят о смене вектора настроений в обществе. Большинство уже рассчитывает на собственные силы и лишь от 10 до 30% граждан по-прежнему уповает на социальную защиту и поддержку государства.
Эксперты отмечают крах «легистской утопии», которой слишком долго жила страна. Она сводится к вере в то, что сильный правитель решит все проблемы. Как в популярной песне: «Завхоз отожрался, а я похудел, где ж ты, вождь, прекрати беспредел!» Граждане больше не верят в обещания власти, а полагаются на собственные силы. Столь распространенная ностальгия по спокойному советскому прошлому — худшая тактика выживания. Даже в депрессивных с точки зрения трудового рынка городах Гусь-Хрустальный, Ржев и Елец нет отчаяния и ощущения жизненного тупика, нет намека на безысходность. Главная забота — не потерять работу, но никак не помощь государства, что долго оставалось доминантой социальных ожиданий.
На этом фоне социологи отмечают
Свежие комментарии