В книге, посвящённой делам давно забытых дней – западной историографии русского освободительного движения в России XIX века нашёл я забавный эпизод. Либеральные авторы – русоведы (не путать с русоедами) упрекают Герцена и всю прочую плеяду интеллигенции в равнодушии к… формализму. Очень пространно они развивают в своих монографиям мысль о том, что русским революционерам хотелось социальной революции, и потому они были равнодушны к формам политических институтов, к либерализму.
То есть, грубо говоря, это не вчера началось: противостояние реализма номинализму, сущности – формальности. Что значит «хотеть социальной революции с равнодушием к формальным политическим институтам»?
Это означает трезвое понимание, что реальное право есть благо. Дать или отнять благо (квартиру, колбасу, штаны) может любой политический институт, как бы не выглядел и не назывался формально.
Например, нет никаких исторических доказательств, что республика относится к своим людям лучше, добрее, чем монархия. Ничем реально не подтверждается, что народное благосостояние приходит через парламентаризм. Оно, конечно МОЖЕТ прийти – в определённых случаях и через парламентаризм. А бывает и наоборот, ох, как бывает! Обзавестись парламентом – само по себе это не гарантирует ничего, кроме, конечно, реализации амбиций 100 или 200 проходимцев, обретающих неприкосновенность от верховной власти для всех своих (включая и самые тёмные) делишек…
Противостояние сторонников социальной революции и формальных политических институтов либерализма у нас не раскрыто. Многим не понятно – какая между
Свежие комментарии