Структурные реформы или денежная эмиссия?

Как выстроить модель «летящих гусей» в России

На занятиях по экономической теории студент задал каверзный вопрос, адресованный, скорее, не преподавателю, а экономическому советнику президента: «Скажите, а ведь в стародавние времена деньгами являлись не банкноты, а ракушки, меха пушных зверей и другие материалы. И что? Для того чтобы запустить экономический рост в нашей стране необходимо собрать дополнительно триллионы ракушек?»

Вопрос по форме наивный, но по сути правильный. И ссылки на азиатский опыт в вопросе о необходимости дополнительной денежной эмиссии для стимулирования экономического роста абсолютно неуместны. Действительно, долговременный, относительно дешевый и масштабный кредит стал одним из основных условий экономического роста в послевоенной Японии, затем Корее, Тайване и других «новых индустриальных странах» Азии. В экономических кругах эта модель экономического развития, с подачи японца С. Акаматцу, получила образное название «парадигма диких летящих гусей».

Но абсурдно полагать, что для того, чтобы вывести страну из послевоенной разрухи и за короткий период времени выйти на вторую строку в мире по уровню ВВП (причем не виртуального, как в США, а реального, то есть обусловленного ростом промышленного производства), японские стратеги просто прибегли к массовому вбросу бумажных денег в обращение. Основой кредитных средств в азиатских странах являлись перераспределяемые через банковскую систему (в Японии через так называемые счета «мариуи») личные сбережения населения.

Нашим авторам стратегии экономического роста посредством денежной эмиссии необходимо знать, что в Японии норма сбережений составляла более 25%, а с учетом того, что численность населения составляла около 120 млн человек, сумма, сберегаемая на банковских счетах, накапливалась очень приличная. Аккумулированию средств населения практически одним денежным институтом способствовало и отсутствие в Японии системы потребительского кредита (то есть необходимости накопления средств на осуществление покупок или на важные событийные процессы — свадьбы, юбилеи и пр.). Именно эти средства, а не денежная эмиссия или зарубежные займы и прямые зарубежные инвестиции, являлись, по утверждению японских специалистов, основным ресурсом для запуска промышленного производства в Японии.

Иными словами, промышленный кредит — это реальные денежные средства, произведенные в стране и перераспределяемые от одного сектора экономики («домашнего хозяйства») в развитие другого — предпринимательского. И самое главное — население доверяло свои средства государству, поскольку видело результат: экономика стремительно увеличивала обороты, создавались рабочие места (что было очень важно для страны с высокой численностью населения и притоком в экономику более 1 миллиона молодых людей в результате демобилизации армии), появлялись новые отрасли промышленности (от текстильной к сталелитейной, затем к технологически более сложным — судостроительной, автомобилестроительной и т. д.). В этом процессе роста умело использовались не только заимствованные технологии, но и заниженный валютный курс иены (послевоенный «подарок» американских оккупационных властей), для «выращивания» экспортных отраслей и вывода их на американский (затем, европейский и другие) рынки.

Кто же так умело управлял заимствованными у населения денежными средствами? Прорывом в японской стратегии роста стало создание, вопреки воле американских оккупационных властей, Министерства внешней торговли и промышленности (к слову сказать, феномен МВТП в рамках «японского экономического чуда» до сих пор изучают в приличных экономических университетах мира). Именно министерство объявило курс на СТРУКТУРНЫЕ РЕФОРМЫ в экономике, стало ключевым и определяющим политику других правительственных институтов, в том числе Министерства финансов.

В России, как известно, существует избыток денежных средств, которые не способна «переварить» российская экономика. И это только потому, что в нашей стране отсутствует стратегия структурных реформ, о необходимости которой так правильно говорит президент. Странно, что советник президента уводит общественность от решения этого, главного, вопроса в сомнительные предложения по увеличению денежной эмиссии.

Кстати говоря, в Японии стратегию структурных реформ определяли не экономисты, а юристы. Может быть, потому, что экономисты японскому правительству попросту мешали принимать грамотные решения?

Ирина Бойко — д.э.н., директор Центра региональной и инновационной политики