Интересная дискуссия развернулась в ходе передачи «Актуальный комментарий» на Ютуб-канале Центра Сулакшина, в которой помимо самого Степана Степановича принял участие писатель и публицист, в недавнем прошлом политический заключённый Алексей Кунгуров. Надо сказать, что такую полемику на российских просторах мировой сети, к сожалению, встретишь не каждый день. А речь шла об актуальном и важном для большинства граждан вопросе: способно ли российское общество провести социальную революцию?
То, что в России назревает буря, оппоненты даже не обсуждают. Свои мысли и прогнозы вероятного развития событий на этот счёт Степан Сулакшин с коллегами выразили в книге «Россию ждет революция? Вопросы перехода к постлиберальной модели России (алгоритм и сценарии)». Своё мнение о возможности мирных революционных трансформаций государства председатель Партии нового типа и автор новой политической платформы в канун столетия Октябрьской революции высказал и в специальном вебинаре, посвященном этой теме.
В свою очередь Алексей Кунгуров ставит такую возможность под сомнение. Во всяком случае, сейчас. По убеждению Кунгурова, в РФ возможна только революция «сверху», иначе именуемая «цветной» или «буржуазной», «элитарной» и т.п. В этом случае конфликт происходит внутри элиты, а население играет лишь роль пушечного мяса в интересах той или иной группировки, не выдвигая собственных требований. Как пример «цветной революции» — майдан в Киеве в 2014 году, когда одна олигархическая группировка осуществила силовой захват власти, разогрев и использовав в роли массовки определённую часть населения и даже принеся сакральные жертвы.
По Кунгурову, общество на пути разогрева от состояния консенсуса с властью до массового выступления проходит определенные стадии: 1.недовольство. 2. отчуждение. 3. протест. Из трех шагов к социальной революции российское общество не сделало пока ни одного. И даже ногу для первого шага не занесло.
Сделаю по этому поводу свои замечания. Дело в том, что и так называемая революция «сверху» и «социальная революция»(условно — «снизу») могут как проистекать друг из друга, так и быть полностью взаимоисключающими. И оба варианта при опредёлённом стечении политических обстоятельств вполне жизнеспособны. Та же часто упоминаемая Февральская («буржуазная») революция оказала мощнейшее воздействие на настроения в среде загнанных в подполье «профессиональных революционеров», которые в короткие сроки развернули широкую организационную и просветительскую работу по всей России. И социальная революция октября семнадцатого проходила в условиях поддержки наиболее активной части населения. Безусловно, не большинства, а социально организованной надстройки пассионариев. Революции, как правило, поддерживает не более двух процентов граждан, остальные предпочитают быть наблюдателями и примыкать к той или иной силе по мере обретении ею полноты власти.
Просто так из привыкшего к покорности и чинопочитанию населения создать революционный субъект невозможно. Но совершить социальный поворот без поддержки большинства тоже весьма затруднительно. Он чреват контрреволюциями или новыми потрясениями для элит.
Вообще что лучше или что реальней — «сверху» или «снизу» — в классическом понимании трансформации общества не имеет превосходящего значения. Творцы и идеологи ленинской «Искры» считали, что лучший путь для проведения коренных изменений в государственном устройстве — это организации пролетариата в партию, оппозиционную буржуазно-демократическому государству. То есть говорили о единственном пути развития буржуазной революции снизу, под давлением пролетариата на стоящую у власти демократию. Но в то же время «искровцы» допускали и давление пролетариата на революцию не только с улицы, но и сверху, из чертогов временного правительства. Другими словами: не важен способ, важен результат.
Алексей Кунгуров не видит никаких признаков того, что российское общество проявляет недовольство и приближается (по его оценке) к отчуждению власти. Такое утверждение, пожалуй, было актуально два года назад. Это тогда, к примеру, публицист Сергей Бендин, резюмируя по поводу прогнозной оценки Центра Сулакшина о неизбежности российской революции и грядущих кардинальных социальных изменений, заявил: «Не нужно дешевых сенсационных прогнозов о скатывании России к 2020 году в революцию. Миллионы россиян этого не хотят и не допустят!»
По всей видимости, публицист не видит разницы между майданом (госпереворотом) и революцией, как глубинной трансформацией государственного устройства и общества. Что произошло в СССР, когда к власти в результате дворцового заговора вместо Никиты Хрущёва пришёл Леонид Брежнев? СССР изменил вектор своего политического развития? Нет. Совершил скачок в экономике и изменениях способов производства? Нет. Тогда нужно чётко определиться: это был госпереворот, прошедший с участием партийных, государственных и силовых структур, высших должностных лиц, без активного участия («разогрева») СМИ и масс.
Стоит отметить, что антихрущёвский заговор, в результате которого к власти в СССР пришёл Брежнев, был реализован без нарушений действующего законодательства и Устава КПСС. Поэтому вопроса о законности и легитимности власти не возникло ни внутри страны, ни у зарубежных товарищей. В этом как раз и есть сила действующего режима в РФ. В его легитимности.
Кто бы что ни говорил, вспоминая процедуру принятия Конституции 1993 года, фальсификации и подтасовки результатов выборов, нигерийское ноу-хау Обасанджо — продление сроков полномочий президента. Да, с точки зрения закона — не всё гладко, с точки зрения легитимности — безукоризненно. Легитимная, но незаконная власть нередко получает (или берёт сама) карт-бланш или так называемый кредит доверия (полномочия) у народа. И, естественно, делает всё, чтобы помимо легитимности узаконить своё пребывание у власти. Законная же, но нелегитимная власть — это руководство, не имеющее тотальной поддержки народа.
Но вернёмся к упомянутой «революции достоинства» на Украине в 2014 году. Это был классический государственный переворот, только, в отличие от антихрущёвского заговора проведённый с участием масс, иностранных советников, штурмовиков, СМИ, политтехнологов и т.п. Главная цель олигархического клана Петра Порошенко и националистов была достигнута — власть взята. Но, во-первых, незаконно. Во-вторых, с 22 февраля (силовой захват административных зданий и принуждение сложения полномочий президентом, спикером Верховной Рады, и.о.премьер-министра, руководителями силовых структур) и по 25 мая 2014 года (внеочередные выборы президента) все принимаемые законы, постановления, указы, решения были нелегитимны. На них не было мандата доверия народа (а толпа на майдане не обладала полномочиями легитимизировать главных действующих лиц госпереворота).
И даже после того, когда так называемое мировое сообщество (включая Кремль) под давлением США признало Порошенко президентом, когда под его инаугурацию была подведена законодательная основа, проблема легитимности осталась. И остаётся до сих пор, ведь за него не голосовал ни Крым, ни ДНР, ни ЛНР, где украинских выборов не было от слова «совсем». Но, главное в другом, в стране не начались никакие революционные преобразования, кроме того, что весь экономический и социальный блок государства был передан под внешнее управление, а жизнь народа стала невыносимой. И это является ахиллесовой пятой режима Порошенко, рискующего быть смещённым своими западными покровителями или взлелеянными им же боевиками националистических вооружённых банд (армией назвать вояк, убивающих женщин и детей, попросту нельзя).
А что в это время произошло в Донбассе? Как раз в тот период, когда в Киеве новая самопровозглашенная власть не обладала ни законностью, ни легитимностью, в Донбассе прошли незаконные с точки зрения Украины, но вполне легитимные (всенародные) выборы Народных советов и передача им властных полномочий от разбежавшихся областных советов, а затем — референдум о независимости. Всё это, обращу внимание, именно в тот момент, когда существовало окно возможностей: власть в Киеве со всякими её и.о. была и незаконной, и нелегитимной.
В Донбассе была попытка организации революции «снизу», или социальной революции. Основными лозунгами, помимо призывов к созданию Новороссии и воссоединению с Россией были социальные. Национализация монополий, восстановление народовластия, возвращение советских традиций образования, культуры, плановой экономики, защита труда и нравственности. Кстати, потому и некомфортно себя чувствовали в Донбассе российские добровольцы националистических и монархических воззрений, надеявшиеся встретить в республиках понимание. Напротив, им пришлось понимать местный народ.
Но как только в ДНР и ЛНР было публично заявлено о намерении строить социально ориентированное справедливое государство, стало понятно — это смертный приговор республикам. Причём не важно от кого — от Кремля или Киева, от украинских ДРГ или российских ЧВК. Кого в первую очередь физически уничтожили в Донбассе? Легитимно избранных на народных вече харизматичных полевых командиров, способных самостоятельно принимать решения и решительно действовать. Они своими идеями стали опасны для партнёрских властных элит и прочих бандеровско-власовских мальчишей-плохишей Киева и Москвы.
К чему это упоминание о Донбассе? К тому, что о неготовности русского народа явить собой самоорганизованную силу и массово выступить на защиту своих прав не с вытянутой вперёд раскрытой ладонью, а со сжатым кулаком, следует говорить с большой осторожностью. Ведь каких-то пять лет назад народ Донбасса (ничем не отличающийся от братьев из Воронежа или Краснодара) тоже сидел на печи, смотрел зомбовизор, болел за футбол, пил пиво, кланялся Януковичу и ругал Америку, изображал из себя (подобно «Сути времени» или «лимоновцам») левизну или ждал прихода царя. Вопрос, как оказалось, не в характере этого самого народа, а в тех условиях, в которых он оказывается, и в информационной среде, которая начинает преобладать.
Пока информационная среда РФ стабильна и до предела нахальна. Пока ещё масс-медиа позволяют себе медийное изнасилование мозгов российских граждан. Открытого сопротивления этому насилию нет. Латентное уже фиксируется. Доверие россиян к новостям на телевидении за девять лет снизилось на 30 процентных пунктов — с 79 до 49 процентов. Об этом свидетельствуют данные опроса «Левада-центра». Об этой тенденции, к слову, мы говорили с Алексеем Кунгуровым в ходе так называемого «совета в Филях», прошедшего в Центре Сулакшина в декабре 2015 года.
Звучало следующее («облучатель добра» — это, естественно, ТВ): «В течение ближайших пяти лет в связи с ухудшающимся экономическим, демографическим состоянием РФ и усилением внутриполитического и олигархического противостояния, количество „облучаемых“, особенно среди постоянных клиентов — пенсионеров, стремительно сократится. За это же время вырастет число пользователей сети Интернет, социальных сетей. Народ, как и в конце 80-х будет активнее искать альтернативную „облучателю добра“ информацию и найдёт её в точках „излучателей зла“. При этом то, что им сегодня приказано называть злом, станет добром, потому что оно правдиво отображает объём пищи в холодильнике. А еда для среднестатистического россиянина за 25 лет стала понятием святым». Так что ошибался публицист Бендин, стуча в 2016 году ногами, мол, не нужно сенсационных прогнозов о скатывании России к 2020 году в революцию, и что миллионы россиян этого не хотят и не допустят. Как видим, прогнозы имеют особенность сбываться, если они верные.
К тому же Бендин (как и другие многочисленные прикормленные режимом публицисты) вводит россиян в заблуждение, называя революцию «скатыванием». Вот его-то, скатывания, народ не желает.
А кто же будет против революции как социального, управленческого, ценностного и экономического прогресса, а? Об этой революции и говорят в Партии нового типа, если кто до сих пор не удосужился прочитать труды Центра Сулакшина, заменяя их своими домыслами и пропагандистскими интерпретациями. Другое дело, что пока ещё нет той среды, которая явила бы собой знаменитого «жареного петуха». Нет и той силы, которая бы начала давление на режим с двух сторон — сверху и снизу, и которая была бы готова легитимизировать во время «Ч» новую власть. То есть получить поддержку народа.
Впрочем, как было сказано выше, существует много вариантов развития событий «после Путина». От диктатуры пролетариата до внешнего управления и западной интервенции, от воссоединения исторических территорий до парада сепаратизмов, от гражданского консенсуса и новой конституции до полного погрома и гражданской войны. Всё вышеперечисленное и оставленное, в том числе, в уме, по своей сути, не будет революцией. До той поры, пока на публичную арену не явятся социальные преобразования.
И не столь важно, кто станет их активным проводником — часть антипутинской элиты при поддержке активных народных масс или пассионарные массы, толкающие теряющую точки опоры элиту. «Сверху» или «снизу» — сегодня это не имеет решающего значения. Важно, чтобы эти элиты и массы были вооружены идеей преобразования России. Не просто смены персоналий власти, а изменения содержания всего государства.
Что случилось в конце восьмидесятых и начале девяностых? Произошла революция. В самом прямом смысле. Советское общество от имени и по поручению партии или устами маргинальных групп громко требовало перемен или, как минимум, робко намекало, что дальше так жить нельзя. Общество было неоднородным. Каждая составляющая часть этого общества видела эти перемены по-своему.
Прибалты хотели политической независимости от Москвы. Киев хотел экономической независимости от центра. Туркмены хотели энергетической независимости от союзной трубы. Москва хотела жить как на Западе — сто сортов колбасы, порнухи, «мерседесов» и «амэрикэн боев». Молодёжь хотела свобод. Старики хотели, чтобы не было войны. Директора хотели стать собственниками заводов. СМИ хотели врать много и безнаказанно. А власть была не способна всё это обеспечить, но и подавить хотелки тоже оказалась не в состоянии. Вот, собственно, и революционная ситуация.
Она и завершилась сначала легитимизацией ельцинской молодой буржуазии, затем госпереворотом, распадом страны, потом его юридическим и международным закреплением. Ведь все хотели перемен. Не ходили на митинги поддержки, но все побежали получать ваучеры и прочие сертификаты. А затем паспорта РФ, Украины, Грузии и т.д. Все умилялись Лёней Голубковым. Все думали, что скоро заживут как американские миллионеры. То есть идея буржуазной революции владела массами и была ими поддержана. Элиты этим воспользовались.
Сейчас ситуация иная. Процесс отрезвления масс идёт медленно, но уверенно. Верхи ещё могут, но и в них зреет понимание, что кредит доверия народа, то есть легитимность, тает с каждым днём. Думаю, что по внутренним кремлёвским социологическим замерам период благоденствия подходит к концу. Часть элит уже приготовили парашюты — недвижимость и счета на Западе. Другая часть всё-таки желает остаться жить и работать в России. Этим-то элитам при любых пасьянсах нужно искать доверие у народа. Просто совершить переворот — задвинуть Путина — это вызвать огонь на себя и поставить страну на грань.
Абсолютно ясно, что Россия уже никогда не будет такой, как в 2013 году. Её ждёт (вопрос лишь в сроках) идейно-властная трансформация. Это термин, который был рождён учёными Центра Сулакшина, и подразумевает её самую, революцию. Если говорить проще, то смена персоналий власти, изменение её структуры, переориентация экономики и финансов — это лишь часть революционной работы. Вторая часть — идейная трансформация. А это уже труд другого уровня и временного периода.
Готово ли общество быть другим? Готов ли каждый гражданин измениться сам и изменить своё отношение к окружающему миру? Избавиться от навязанных либерализмом шаблонов ценностей успеха, наживы, развлечений, истребления себе подобных, и взять новые ориентиры — самопожертвования, труда, бескорыстия, нравственности и человеколюбия. Сегодня — нет. А как будет завтра? Это тема отдельного разговора, к которому мы обязательно вернёмся.
Резюме: полемика Степана Сулакшина и Алексея Кунгурова не только интересна, но и полезна. При этом лично я не заметил, что второй опроверг первого или изложил то, что не изучено и не опубликовано в трудах Центра Сулакшина. Предмета спора попросту нет, но сам разговор актуален как никогда. На мой взгляд, риторика Кунгурова направлена не на оппонирование профессору, а на нервно-рефлексный аппарат политически активных россиян. Тех самых потенциальных двух процентов. Читайте, осмысляйте, как вы выглядите со стороны и что нужно менять как в себе, так и в своей работе с умами граждан.
Автор Владимир Викторович Волк — канд. в члены Федерального политсовета Партии нового типа
Свежие комментарии