На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Политновости

3 887 подписчиков

Свежие комментарии

  • Aleksandr Sobolev
    Похоже не досидел, царь то, не настоящий! Скоро узнаем. В следующем году. Мировому симитизму приходит конец! Судьба т...«Победят голодные...

От баррикад до барракуд

От баррикад до барракуд

Знакомая нам всем по учебникам истории и романам классиков рациональная политическая жизнь с её идейной партийностью – возникла не сама по себе. Она – лишь поверхностное, политическое отражение рационального целеполагания, в XIX веке ещё вполне действенного, а к нашим дням почти совсем утраченного. Рациональное целеполагание рождено зазором между реальным положением и ясно, чётко понимаемым идеалом общественного устройства, ratio idealis общества, существующего не на земле, а в мире идей. Зазор между практикой и идеалом призвана была ликвидировать идейная партийность, политические убеждения людей.

Поскольку современные партии не несут с собой ничего, кроме себя и зрительских симпатий к ним, голосование за них становится бессмысленным, как фальсифицированное, так даже и честно подсчитанное.

Было очень важно, сколько процентов получат кадеты или эсеры в царской Думе. Там это отражало идеологическую позицию общественного большинства, волю. Воля и желание – разные вещи. Отразить волю важно, отразить желание – ничего не значит.

Поэтому совершенно неважно, сколько голосов мытьём или катаньем, разными манипуляциями и ужимками, соберёт «Блок Петра Пердунова». Процент скажет лишь о ловкости и навязчивости Петра Пердунова, и больше ни о чём. Сама по себе постановка вопроса «за или против» именного блока, партии без идеологии и проверенного, устойчивого «членства чести» - иррациональна.

Как я могу быть за или против гипотетического Петра Пердунова? Я его знать не знаю! Это всё равно, что подойти к незнакомому человеку на улице и назвать его бесчестным подонком. За что, на каком основании? Или наоборот – вручить ему все свои деньги, уверяя, что безмерно доверяете этому незнакомцу больше, чем себе! И то, и другое – какой-то бред, не находите? А ведь именно таким образом и осуществляется «выбор электората» на современных избирательных участках…

Допустим, я «за», и что из этого? Или, наоборот, «против» - против чего? Ведь надо же быть именно против чего-то, а не против кого-то, чья рожа не понравилась… Имеет рациональный смысл только одно у политика – его программа. Но именно она на современных выборах менее всего популярна.

Её мало кто читает, отчего и есть возможность её потом не выполнять, ибо мало кто заметит, что ты не выполнил собственной программы. Ей ведь с самого начала никакого значения не придавалось, потому что выборы давно уже выродились в конкурсы красоты и зрительских симпатий… А главным образом – в конкурс денежных мешков, выделенных на покупку промывающих мозги средств…

+++

Конечно, вопрос о том, насколько объективно отражает реальность сознание отдельного человека был важен и для минувшего века партийности. Действительно ли вокруг нас то, что мы увидели? Правильно ли мы измерили масштабы увиденного, не раздули ли из мухи слона? Не воспринимаем ли поразивший наше воображение частный случай – за общее положение вещей?

Понятно, что человек, вращающийся среди нищих, видит мир нищим, а человек, вращающийся среди обеспеченных – склонен видеть мир более комфортным и обеспеченным. Наша точка зрения, будучи локальной, всегда сбивает нам средний масштаб взгляда. То, что для одного, в силу личной судьбы, важно до дрожи – другому порой вовсе непонятно.

Однако облегчало дело политикам то, что в XIX веке социальный мир ещё довольно прост. Он далеко не так стратифицирован, как в наши дни, не так мозаичен. Пролетариев и капиталистов, их вражду – видят все, включая, конечно, и партии, защищающие капиталистов. Такого «слона» в XIX веке трудно не заметить.

Судьбы миллионов людей настолько типовые, однообразные, что легко понять ошибку XIX века, видевшему нечто абсолютное в «классовом делении». Миллионы людей живут одинаково, как близнецы, что сверху, что снизу общества. Они действительно кажутся устойчивыми, объективно существующими классами общества. Это не более, чем ошибка зрения Маркса и тех, кто писал о классах до него[1], но вполне понятная, объяснимая для XIX века ошибка зрения. В реальности то, что казалось «борьбой классов» - зоологическая борьба особей при разделе земных благ. Может показаться, что все капиталисты, объединившись, угнетают всех пролетариев.

На самом деле, конечно же, в угнетательском обществе все пытаются угнетать всех. И капиталисты капиталистов, и пролетарии пролетариев, и друг друга, и далёкие чужие расы колоний, представители одной профессии – представителей другой профессии[2] и т.п. Антагонизм существует не между мифическими классами (случайными рыхлыми временными комбинациями-альянсами), а между особями, индивидами.

И всякий, кто пытался делить между людьми какие-нибудь материальные ценности – прекрасно знает, какая жёсткая борьба вспыхивает между претендентами, независимо от их классовой принадлежности. Грызутся и волки, и собаки за кусок мяса – какие у них «социальные классы», если у них и социума-то нет?

Угнетательское общество, в котором идёт война всех против всех, по Гоббсу, возникает из материализма. Любой материальный предмет при делении уменьшается, что делает претендентов на долю врагами[3].

Представление о равенстве и братстве возникает из идеализма. Любая идея при делении ею с другим человеком увеличивается, что буквально заставляет мыслителей любить род человеческий. Чем больше у философа учеников, тем больше носителей его идеи, а значит – они должны выжить и жить хорошо, чтобы распространять идею, увеличивать её делением до максимальной силы, максимального значения.

В житейском пространстве духовные и материальные ценности смешиваются, спутываются. Никто не может жить совсем без идей – или совсем без материальных (ограниченных) благ.

Идейность и духовность, религиозность, идеологический фанатизм – единственное, что позволяет человеку выйти из состояния гоббсовой войны всех против всех, в которой животный мир пребывает безвылазно[4].

Маркс этого не понял – а может быть, и не захотел понять (в силу своей личной жёсткой предубеждённости против религии). В итоге возник очень опасный идеологический крен, грозящий уничтожить дело социализма во всём мире. Победу над материализмом (вещизмом) в человеке попытались подменить победой над «враждебным классом».

+++

«Враждебный класс» победили, истребили, оставили одних угнетённых – но из их сперва серой массы быстро вылупились новые угнетатели, носители новой тирании, носители идей «большого хапка». В итоге имеем Чубайса из советской школы и приватизацию. Но задолго до того, советские люди, став начальниками, психологически вставали на стороны истреблённых начальников, начинали смотреть на революцию глазами истреблённых начальников, директоров и генералов.

Советский школьник, выращенный на классической дворянской литературе, конечно же, неизбежно начинал видеть в себе дворянина, из какой бы дворницкой изначально не происходил. По мере роста образования его тянуло к «образованным», по мере роста чистоты – к «чистым». И этот процесс в рамках материализма нельзя предотвратить, если не пойти путём жесточайшей уравниловки: но тогда лекарство окажется страшнее болезни.

Мы должны понять очень простое и весьма очевидное:

далее

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх