Откровения сельского продавца о том, какую гадость вынуждены покупать жители глубинки
Моя родственница имеет свой небольшой бизнес, — пару небольших продуктовых магазинов. Все это находится, скажем так, не в самой глухой российской провинции. Примерно в тысяче километров от Москвы. Раньше дела шли гораздо лучше — до 2014 года магазинов было пять. Из-за кризиса, инфляции и резкого сокращения реальных доходов населения, за короткие сроки пришлось отказаться от столь крупного, по провинциальным меркам, бизнеса. Теперь магазинов всего лишь два, и у родственницы есть большие опасения, что в скором будущем из-за дополнительного налогового бремени и прочих неприятностей, и они будут закрыты. Но пока кое-какой доход со всего этого она имеет, правда, пришлось отказаться от грандиозных планов по перестройке дома, и теперь жилище в стадии затяжного ремонта — делается понемногу, на что хватает денег.
А денег, ни ей, ни ее постоянным покупателям катастрофически не хватает. В населенном пункте, где она живет, с работой неважно, средняя зарплата тысяч 12−14. Еще меньше — пенсии. Когда власть рассказывает о том, как в стране растут зарплаты и пособие по старости, местные слушают эти новости так, будто передаются сводки с другой планеты или, по крайней мере, страны.
Что же до меня, то я и не ожидала насколько обнищали люди в этих местах. Пришлось окунуться в российскую правду жизни по необходимости. Родственница предложила пару дней поторговать в одном из своих магазинов. У нее вышел конфликт с одним из своих продавцов на почве нечестности последней, вот она и искала замену. В общем-то, поработать она могла и сама — это-то она и собиралась делать, но тут весьма удачно подвернулась я. Мне просто самой захотелось поучаствовать в эксперименте, а она, будучи уже немолодой, безо всяких проблем согласилась довериться мне и, тем самым, избавить себя от необходимости провести почти двое суток на ногах.
В тонкостях торговли ничего не смыслю, однако наука эта оказалась нехитрая. Тут помимо того, что считать, надо вести еще учет отдельных видов проданной продукции. Делается это все преимущественно в электронном виде, тем не менее, в тетрадку все равно кое-какие записи вносить приходилось. Например, мне понравилось, что люди, привозившие хлеб, давали накладную, написанную от руки. При этом им самим надо было расписываться в упомянутой тетрадке, где также от руки писалась сумма, на которую привезен товар. В остальном же, кроме азов арифметики тут ничего не требуется. Серьезно, только сложение, вычитание, умножение и в самых исключительных случаях, деление. Больше ничего. Так что, когда я слышу, что на продавца, оказывается, надо учиться, то меня это сильно смешит. В детали ни разу не вдавалась — почему-то никогда не было интересно, а вот теперь уже появилось желание узнать, чему их там обучали. Наверное, покупки отменять, после того как «пропикал» что-то ненужное.
В общем, все просто — ресурсы мозга тратятся в экономном режиме. Но сам процесс продаж меня мало интересовал. Вызвалась я только из-за желания с народом пообщаться, с провинциальным народом.
Долговая тетрадь для местных жителей
Первым моим посетителем была женщина лет семидесяти, но еще довольно бравая, во всяком случае, на вид. Она зашла и, увидев меня, пребывала некоторое время в замешательстве. Даже не поздоровалась, пока я сама не поприветствовала ее. Она спохватилась, выдавила наигранную улыбку и ответила: «Здрасте». Ее что-то смущало, но поначалу трудно было разобрать, в чем причина. Ответ нашелся быстро, как только она заговорила:
— А Валя (так звали другого продавца — авт.) где? Я хотела, чтоб она меня записала.
В первый день
Свежие комментарии