Несмотря на весь ужас российских событий последнего года, они любопытны и показательны как масштабная химическая реакция. Общество раскололось по линиям, которые до поры были почти невидимы. Рискуя прослыть фашистом (это обзывательство очень модно нынче), я бы сказал, что события разделили нас на эволюционные фракции.
Если у человека есть такой атавизм как хвостик, то он незаметен, пока обладатель не разденется. Для выявления атавизмов сознания требуется нечто вроде происходящего сейчас в России. Люди, так или иначе оправдывающие и поддерживающие политику государства в условиях нынешнего кризиса и российско-украинского конфликта (исключим немногочисленных выгодополучателей), — это, на мой взгляд, в массе своей люди, для которых «правильное» неотделимо от «нашего». По-моему, банальный атавизм общинно-племенного сознания. «Все, что было вне племени, было вне закона» — так Энгельс характеризовал ирокезов, что справедливо по отношению к любому племени. «Наше»=«правильное», «закон»=«мы».
Ты за правду или за наших? — такой вопрос сегодня в России можно использовать как лакмусовую бумажку. Один скажет: конечно, за наших! Другой: наши всегда правы! Третий: наши, может, и неправы, но они наши! Четвертый, поморщившись, скажет: за правду (при этом втайне продолжая надеяться, что непостижимым образом правы именно наши).
Лично для меня даже отец, брат или сын — это не сакральный «наш». Если меня привлекут к конфликту с участием близкого родственника или друга, я сперва постараюсь разобраться, кто действительно прав, и встану на сторону того, кого сочту правым. И такое было не раз: я становился на сторону «не наших».
При этом я действительно сочувствую людям (некоторым даже очень горячо), которые оказались по ту сторону баррикад (хотя, признаюсь честно, трудно относиться к ним без чувства превосходства). Я думаю, что понимаю, каково это: оказаться на треснувшем ледовом поле, когда твои друзья, родственники уплывают в разные стороны, а ты изнемогаешь под гнётом доказательств, но всё-таки «держишь оборону» — потому что «наши». «Наши» — этим всё сказано. Я могу себе представить, как тяжело людям, у которых сидит внутри эта непреодолимая привязанность. Им, пожалуй, гораздо тяжелее, чем такому космополиту, как я. Они (некоторые из них) жестоко страдают от этого раздрая, вынуждены надевать шоры, ослеплять себя, видеть только то, что укладывается в определённую картину мира.
Более того, знаю, что и «на нашей стороне баррикад» есть такие же люди — просто оказавшиеся на этой льдине, а не на другой. Они «за Украину» и «против Путина», но главное для них — то же самое «мы», единство, братство (эфемерной оппозиции).
Простите меня, я не такой. Субъективную принадлежность к какой-либо группе считаю слабостью, от которой по возможности нужно избавиться (что не исключает участия в коллективном труде, борьбе и т.п. — если есть личная заинтересованность в его/её результатах). Объективная принадлежность, скажем, к русскому народу для меня значит немногим больше, чем принадлежность к эукариотам или к хордовым. Я бездушный и рациональный индивидуум, обособленный атом. И искренне желаю всем стать такими же. И говорить, спорить, договариваться, признавать свою неправоту, отказываться от привычных ценностей в пользу новых, более надёжных, более универсальных… А если что-то защищать, то не рефлекторно, а с позиций разума. Долой избыточные защитные рефлексы, это наследие обезьян.
Алексей Тиматков
Свежие комментарии