«Уже черт не знает, куда идет Россия»

ЭКСПЕРТЫ ПАТРИОТИЧЕСКОГО МЭФ СЧИТАЮТ, ЧТО РОССИЙСКАЯ ЭКОНОМИКА ВИРТУАЛЬНА, А ЦЕНТР МИРОВОГО РАЗВИТИЯ СМЕЩАЕТСЯ В КИТАЙ

 

Первый день работы стартовавшего накануне московского экономического форума оказался богатым на апокалиптические сценарии будущего. И российские государственники, и представители ЕС с Украиной сошлись в одном — «беспрецедентной неопределенности» момента. Корреспондент «БИЗНЕС Online» отследила палитру мнений: от стратегического взаимодействия с Европой до ориентации на азиатскую модель.

 

Константин Бабкин и Руслан Гринберг

 

РЕЧЬ — О ВЫЖИВАНИИ

 

Накануне в Ломоносовском корпусе МГУ начал работу московский экономический форум (МЭФ). Мероприятие проводится третий год подряд и с каждым разом только набирает обороты, о чем красноречиво свидетельствуют очередь на входе в Университет и заполненный до отказа конференц-зал. Видимо, организаторы в этом году не рассчитывали на такой ажиотаж, но бесспорным комплиментом тому, что они делают и обсуждают, были толпы, стоявшие и в проходах, и у входов в зал, а также теснившиеся в коридорах у телевизоров, где шла трансляция. Что такого сенсационного обсуждают? В прошлом году говорили о несырьевом будущем России. В этом году в связи с известными событиями мероприятие назвали побуждающим (к действиям) и возбуждающим (мысли): «Новый курс. Время не ждет!»

 

«Мир очень сильно изменился за последний год, и не в лучшую сторону, — открыл мероприятие сопредседатель МЭФ, директор Института экономики РАНРуслан Гринберг. — Мы наблюдаем большой рост многочисленных угроз, которые требуют, по крайней мере, обсуждения и возможного понимания, чтобы ответить на вызовы времени». Судя по всему, он подразумевал то, что отвечать на вызовы придется всем собравшимся. Тем более на МЭФ в этом году зарегистрировались 2536 человек из 25 стран мира, подсчитал еще один сопредседатель форума, президент промышленного союза «Новое содружество»Константин Бабкин. Гринберг констатировал, что «мы живем в условиях беспрецедентной неопределенности», а она касается не только экономики, но и политики, культурной жизни, да и жизни вообще. «Мы наблюдаем кризис не только экономики, но и кризис мировоззрения», — сожалел он. Очевидно, на форум собрались только те, кого еще не настиг этот второй кризис. И если в прошлом году эксперты МЭФ констатировали смерть «двух великих утопий» — директивного плана и свободного рынка, то в этом осталась только «турбулентность мира, который находится в растерянности». Видимо, эта растерянность и привела публику на МЭФ, ведь в отличие от либерального Гайдаровского форума тут и участие бесплатное, и мнения могут быть полярными (чего либералы обыкновенно не допускают).

 

«Именно такие форумы призваны хоть каким-то образом определить «дорожную карту» нашего общего выживания», — заключил Гринберг, тем самым поставив перед участниками МЭФ глобальную цель. Первыми к ней пошли участники первой панельной дискуссии, которым предстояло ответить на вопрос «Куда движется мир?» Гринберг теперь уже на правах модератора обозначил угрозы, о которых лишь вскользь упомянул на открытии. Среди них такие, как многополярный хаос вместо многополярного порядка, «отвратительная» геополитика вкупе с санкциями, угрозы со стороны Исламского государства, подрыв международного права, рост неравенства по всему миру, глобальное потепление, угроза мультикультурализма, гипертрофия финансового сектора, эрозия демократических институтов в мире и, наконец, преобладание центробежных сил в интеграционных группировках. «Проблем много. Мы приступаем к поиску решений», — заявил экономист.

 

 

«ОБУЗДАТЬ ФИНАНСОВУЮ ОЛИГАРХИЮ»

 

Первым это право Гринберг предоставил сопредседателю мирового общественного форума «Диалог цивилизаций» Вальтеру Швиммеру, который в 1999 - 2004 годах был генеральным секретарем Совета Европы. Ему предстояло ответить на каверзный вопрос «Насколько Европа зависит от США?» Он пустился в рассуждения про конфронтацию и кооперацию, явно склоняясь и одобряя второй вариант: «Человечество имеет гораздо больше моментов, которые объединяют нас, нежели разъединяют. Это пространство для кооперации. Для меня это ключевое слово». Он не увидел поводов для конфронтации с США, тем более в преддверии 70-летней годовщины окончания Второй мировой войны. Швиммер не хотел преуменьшать роль Штатов в борьбе с фашизмом. Он даже призвал «интегрировать» Америку в решение этой проблемы, плюс привлечь и другие вновь появляющиеся страны. Например, не устроил Швиммера нынешний состав Совбеза ООН, куда до сих пор не имеют доступа Бразилия и Индия. Как представитель Европейского союза, с которым у России в последнее время не ладится, он предпочел рассуждать об этих отношениях, чем признавать или опровергать зависимость Европы от заокеанского коллеги. Параллельно Швиммер уклончиво заявил, что в Европе есть ответы на проблемы Донбасса, но что это за ответы, он так и не сказал.

 

О вреде финансовой олигархии рассуждала депутат Госдумы Оксана Дмитриева. Она нашла главное противоречие века в противостоянии между финансовым виртуальным капиталом и всеми остальными: реальной экономикой, государством и народом. «Политика, которая у нас по-прежнему называется вульгарным либерализмом, — это виртуальный либерализм или финансово-олигархический лоббизм. Так я его определила», — заявила депутат. В ее понимании виртуальная экономика включает в себя финансовый спекулятивный капитал, гипертрофию посреднических, банковских, страховых функций и финансовых производных. Дмитриева даже установила схему расширения виртуального сектора экономики путем перекачки денег в стабилизационные фонды, накопительные пенсионные системы, обязательные системы страхования, игры бюджетными деньгами на фондовом рынке, дефицитно-профицитного бюджета, докапитализацию банков бюджетными средствами и прочее. В общем, все то, что так знакомо каждому россиянину.

 

По мнению Дмитриевой, известная формула «деньги — товар — деньги» или «товар — деньги — товар» в России не работает — вместо этого действует формула «деньги — деньги — деньги». «Одни деньги переходят в другие, те — в третьи, затем — в четвертые, пятые. Так это все идет, и до реальной экономики может не доходить годами». В итоге не классический кризис перепроизводства, а взрыв мыльных пузырей, которые создаются различными механизмами виртуальной экономики, как это было в 1998 и 2009 годах. «Кто и зачем накачивает виртуальный сектор? — Дмитриева поставила риторический вопрос. — Понятно, что это тяжелый способ перераспределения ВВП в пользу отдельных лиц. Это способ законодательно оформленной коррупции. И это подавление конкурентов. Зачем бомбить заводы, газеты и пароходы, когда можно просто не допустить их создания за счет откачивания средств в виртуальный сектор?» Применительно к России 2015 года, по мнению Дмитриевой, это вылилось в докапитализацию банков и другие способы поддержки банковского сектора за счет бюджета, сверхдорогие кредиты за счет повышения ключевой ставки и раздутой финансовой маржи, навязанные схемы избыточного страхования. «В совокупности 7 триллионов — это полбюджета федерального. Видите, какие масштабы перекачки!» — сказал она. Все это подавляет экономический рост, ставит крест на политике всеобщего благосостояния, препятствует доступу капитала в эффективные отрасли, подавляет инновации. Дмитриева призвала все страны к борьбе с финансовой виртуальной олигархией.

 

 

Экс-министр финансов Японии Дайсуке Котегава, являвшийся также исполнительным директором МВФ от своей страны, призвал делать упор не на финансовые составляющие, а на производство. В отличие от дипломатичного Швиммера, Котегава прямо заявил, что из-за США в МВФ так и не удалось ничего изменить. Он напомнил, что еще в 2010 году Стросс-Кан предложил расширить участие в МВФ стран БРИКС. «К сожалению, США имеет право вето в МВФ, — констатировал японец. — К сожалению, даже по прошествии четырех лет ничто не произошло в этой организации». В итоге теперь страны Азии решили создать свой аналог МВФ, а Россия, уверен Котегава, в силу своего географического положения сможет воспользоваться этим. О снижении лидерства США задумался и Гринберг. «Но это снижение будет идти очень медленно и, боюсь, болезненно для всего мира», — вздохнул он, будто уже представляя себе тяжкую картину будущего.

 

«ТРЕБОВАТЬ ПОСТОЯННОГО РОСТА ЭКОНОМИКИ — ВСЕ РАВНО ЧТО ЖРАТЬ, ПОКА НЕ СДОХНЕШЬ»

 

Неожиданную картину происходящего представил в своем выступлении писатель Михаил Веллер. Сначала он долго не мог совладать с микрофоном, который все время выключался, но, прикрикнув на мальчиков из технической службы, ему удалось добиться нормального звука. По мнению Веллера, экономика вообще не подчиняется законам рынка. Правда, законам государства она тоже не подчиняется. «Человек мечтает работать меньше, а есть больше — это тысячелетняя мечта человечества, — рассуждал писатель. — В результате в ХХ веке начинается массовое ожирение и смерть от инфарктов, потому что все много жрут, мало двигаются». По мнению Веллера, цивилизация попросту исчерпала свой ресурс, что было уже не раз, когда отдельные цивилизации или крупные государства накануне своего падения и исчезновения находились на пике могущества, а потом — раз — и нет его. «Исчерпан системный ресурс цивилизации, ей некуда больше развиваться, — пришел к неутешительному выводу Веллер. — Кризис современной цивилизации ясно обозначился в 1968 году, когда выросло поколение беби-бумеров, и им было дано столько, о чем тысячелетия только мечтали... Они не знали, чего они хотят, но точно знали, чего не хотят: жить, как родители, добиваться успеха, соблюдать правила. А родители рвали волосы и говорили: «Мы же за вас воевали!» А они говорили: «Пойдите на фиг!» Вот тогда и начался великий кризис цивилизации... Через 25 лет это дошло до какой-то черты и перевалило в абсурд. Все это и называется гибелью цивилизации, потому что уже во ІІ веке нашей эры римлянки перестали рожать, им не хотелось. В V веке римлян уже не осталось, это были пришлые». Вот теперь в Европе и России происходят аналогичные процессы, как когда-то в Риме. «Когда-то римляне не хотели работать, им было и так хорошо... Они хотели хлеба и зрелищ, но поскольку не было телевизора и супермаркета, они ходили на бесплатную раздачу хлеба и на гонки колесниц, гладиаторские бои. Они ни за что уже не хотели сражаться», — сравнил он.

 

 

Непонятны писателю крики руководителей и промышленников, которые мечтают и требуют постоянного роста экономики. «Вопрос: а зачем? Это все равно что жрать, пока не сдохнешь», — выпалил он.

 

Веллер сказал, что «чувства исторического оптимизма» не имеет, но сложившуюся ситуацию все же можно переломить. «Если мы хотим продлить, стабилизировать существование своей цивилизации, то, разумеется, нужны жесткие консервативные законы, потому что наши предки, которые ели, пили, курили, были моногамны, страдали ксенофобией, создали ту цивилизацию, плодами которой мы пользуемся, которую прожираем, как крыса прожирает сыр, в головку которого она забралась», — высказал одну из своих любимых мыслей Веллер.

 

«Даже не знаю, как реагировать на эту речь. Не согласен примерно на 100 процентов, может, больше», — отреагировал ошарашенный Гринберг. Зато слушатели наградили Веллера бурными аплодисментами.

 

ПОСЛЕ РАЗРЫВА С СНГ УКРАИНА ПОТЕРЯЛА $7 МИЛЛИАРДОВ

 

Позицию Украины попытался защитить последний ее домайданный и.о. премьер-министра, а ныне председатель ассоциации «Центр исследований экономического и социокультурного развития стран СНГ, Центральной и Восточной Европы» Сергей Арбузов. Он всеми силами заверял присутствовавших в самодостаточности своей страны: «Украина — абсолютно самодостаточная страна. Ей не надо выбирать между кем-то и кем-то. Она самодостаточна, она имела и имеет рынки сбыта своей продукции, она ориентирована на импорт продукции своих партнеров», — говорил он твердым голосом. Порой казалось, что в этом он хочет убедить не только присутствующих, но и самого себя.

 

Арбузов даже обозначил ключевые ошибки правительства Виктора Януковича, которые привели «к выходу негативной энергии», когда «случилось то, что случилось». Главным промахом он назвал плохую популяризацию реформ, которые проводились на Украине до 2014 года. Вторая ошибка в том, что не объяснили, почему так стремились в Европу: «Украине хотелось в Европу, потому что виделись новые рынки сбыта, новые технологии и новые инвестиции, чтобы развивать самодостаточную страну, такую, как Украина», — теперь Арбузов пытался как будто бы исправить ошибки прошлого, обращаясь и к Украине, и к России, и к Европе. Впрочем, и нынешняя власть, считает бывший премьер, допускает ошибки. Например, он не понимает, зачем надо было разрывать связи с СНГ: «Потеряли 7 миллиардов долларов — это цена неправильного политического решения, сегодня она ляжет на плечи народа Украины. История оценит этот шаг. Оценка будет крайне негативна», — сурово предупредил он. Сам бы он, попади снова в правительство, взялся за реформы. «Сегодня спасение Украины видится в получении кредита МВФ и проведение реформ под этот кредит», — уверен Арбузов. Но тут же оговорился, что надо бы европейским партнерам учитывать особенности Украины, которой, допустим, греческий сценарий противопоказан.

 

 

НЕ НАДО ИСКУССТВЕННО ВЫДУМЫВАТЬ ЦЕННОСТИ

 

Так куда же идет Россия? Участники первой панели много говорили обо всем, но конкретного ответа корреспондент «БИЗНЕС Online» так и не услышала. Пожалуй, самый точный ответ был дан уже на второй части пленарной дискуссии, посвященной новоиспеченному Евразийскому экономическому союзу, бывшим министром финансов Польши Гжегожем Колодко: «В прошлом году я отвечал на вопрос «Куда идет мир?» Ответ уже есть. А куда идет Россия? Черт знает. Прошел один год, и уже черт не знает, куда идет Россия!» И раз нет определенности с самой Россией, то странно было бы рассуждать о строительстве чего-то общего с другими странами. Примерно то же предложил тепло встреченный публикой советник президента РФ Сергей Глазьев. «Сейчас нам надо наполнить это пространство общей стратегией развития», — заявил он. По его мнению, снять границы и создать общий рынок недостаточно, поскольку важно, чтобы на нем обращались наши товары, а не импортные. Иначе для кого стараться? Глазьев напомнил, что уже даже в последние два года эффект снятия границ не работал. В 2011 году он дал рост взаимной торговли на 40%, тогда как сейчас этого роста нет. Недоволен советник президента и тем, что нет стратегии развития, а оформленные в документ направления — «пустые слова». «Пока у России не появится стратегическое планирование, нам трудно что-то сказать нашим партнерам. Между словами и делами дистанция огромного размера. Как ее преодолеть — вопрос», — пояснил Глазьев. В то же время, по его словам, центр мирового развития смещается в Китай. «Та экономическая модель, которую предлагают Китай, Япония и Южная Корея, кардинально отличается от американской», — подчеркнул советник президента. «В США господствует финансовый капитал, а в этих странах — общенародные интересы, сочетание стратегического планирования и рыночной самоорганизации, сочетание государственной ответственности за общие параметры развития и [за развитие] частного бизнеса. У нас есть еще возможность войти в этот процесс в составе ядра, а не в составе периферии», — подчеркнул советник президента РФ.

 

Экономист и публицист Юрий Болдырев во главу угла ставит спасение цивилизации. «Нам надо включить механизмы развития, — призвал он. — Мы не должны искусственно выдумывать ценности. Первая ценность — создать механизмы сотрудничества в борьбе за выживание. Ценности вырастут сами».

 

О пространственных несоответствиях России рассказал руководитель центра сравнительных исследований и трансформационных вопросов Института экономики РАН Леонид Вардомский. Он указал на то, что 70% экономики страны сконцентрировано в европейской части страны, но при этом наблюдается сдвиг на Восток: «Если у нас так и останется сдвиг связей на Восток, а центр экономический будет в европейской части, этот разрыв будет понижать эффективность российской экономики. Здесь надо что-то делать. Это большая стратегическая работа, которая, к сожалению, не ведется».

 

О том, что для интеграции нужны конкретные проекты, горячо рассуждал председатель движения развития, председатель наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития Юрий Крупнов. Он уверен, что именно господствующая сейчас неолиберальная модель противодействует евразийской интеграции: «Без смены этой модели на другую, я называю ее «проектной экономикой развития», у нас нет перспектив. Считаю, что евразийская интеграция должна строиться на некоем русском геноме развития. Нам нужно четко понимать, что без конкретной демонстрации развития в планетарных очагах на территории прежде всего Российской Федерации нам ничего не доказать и ничего не провести в евразийской интеграции».

 

В целом же все эксперты сошлись во мнении, что России надо бы для себя со стратегией определиться, чтобы предлагать что-то внятное другим.

 

Сегодня МЭФ продолжит свою работу. Однако корреспондент «БИЗНЕС Online» пришла к выводу, что форум — это как игра в одни ворота: критикуют правительство и власть предержащих. Но вот вопрос: слышат ли критикующих? Из тех, кто ближе всего к власти, пожалуй, только Глазьев. Но он лишь советник, а советы, как известно, не обязательны для исполнения.

 

Елена Колебакина